Новый писатель»: Никита Ануйский, 35 лет, село Солонешное
Никита Ануйский из села Солонешное (Алтайский край) прислал свои стихи. В них автор обращается к милому, нежному созданию, которое очень любит. Возможно, герой этих стихов – реальная девушка, а может образ, созданный фантазией поэта. Судите сами!
Прости…
Прости за всё, что я недосказал.
Поцеловав в тиши Твои творенья,
я ухожу из мрачного селенья,
где черти, упиваясь, правят бал.
Прости за всё, что недорисовал.
Твоею добротой пренебрегая,
то засмеясь, а то перебивая,
Тебя нередко ранил и терзал.
Прости за всё, что я недоглядел
и не всегда ценил Твои старанья.
Слепая боль в годину испытанья
перечеркнула жизненный задел.
Прости за всё, что, злясь, недотерпел,
недопевал порой с Тобой, непонимая.
Душа бессмертная, свечою догорая,
благословила мой земной удел…
***
Светишь ясной звездою, желанною,
гордость девичья, радость моя…
Век любовью своею, нежданною,
буду нежно любить я Тебя.
Голос милый повсюду мне слышится,
сладким эхом плывёт, неспеша,
и не спится порой, и не дышится.
До чего ж Ты, мой друг, хороша!
Время вперёд, словно реченька движется —
Солнце встаёт и заходит Луна.
Образ Твой в памяти золотом пишется
и стоит предо мной до утра…
Так свети же звездою желанною,
гордость девичья, радость моя…
И любовью своею, нежданною,
буду вечно любить я Тебя.
***
Первой, зимней бури завыванье.
В клочьях облаков плывёт Луна.
Не нужно Тебе моё признанье,
а любовь подавно не нужна.
Промелькнуло лето ярким всполохом,
не оставив призрачных надежд.
Золотая осень пёстрым ворохом
набросала цвет лесных одежд.
А мне в это всё ещё не верится,
что такой жестокой можешь быть.
Обжигает, кружится метелица.
Не даёт никак Тебя забыть.
Стройную берёзоньку, ветвистую,
ивушку в тумане у реки,
вербоньку весеннюю, душистую,
и глаза, в которых огоньки.
Встречу утром ранним ширь безбрежную.
Свои руки к небу протяну…
Что же Ты, красивая и нежная,
мои чувства ставишь мне в вину?
Пожелаю счастья Тебе мысленно,
доброго здоровья без конца…
Вспомню образ искренне и истинно,
до последней чёрточки лица.
Терем, где живёт моя лебёдушка,
тает в дымке синей, вдалеке…
Обратись ко мне, мила молодушка!
Не держи Ты сердце на замке.
Стройная берёзонька, ветвистая,
ивушка в тумане у реки,
вербонька весенняя, душистая,
и глаза, в которых огоньки.
Неизбежность
Всех людей не спасёшь от беды, от петли,
от двуличия и подхалимства.
Так чего ж ты их мучаешь, чёрт побери?
Чтобы быть обвинённым во свинстве?
Не твои это камни, ошибки и грусть.
Не тебе их потом собирать…
Если Богу угодно, чтоб так, ну и пусть.
Не поймут, можешь и не мечтать.
Проводи до калитки лишь, перекрестя,
да удачи в пути пожелай…
И живи себе дальше, немного шутя,
и зарю на востоке встречай…
Алтын-ханов слова шелестят на ветру…
Духи гор не дают мне солгать.
Там, где с Вечностью Запад сошлись наяву,
копит силы батырская рать.
Вихрь кружится страшный спиралью времён,
оставляя сомненья в тоске,
перемытые кости имён и племён
плавником на приобском песке…
Ты — та душа!
Ты — та душа, которую искал
я столько лет в минувшей суете.
Наивно верил, а потом страдал,
но были всё не те, не те, не те…
И вот, теперь не верю никому
и больно мне в гнетущей тишине.
Да Богу лишь известно одному…
Ему молюсь порой наедине.
Могу с тобою просто говорить,
не надевая маску, не таясь…
Тебе решать, какою в жизни быть, —
пустить в свой мир или молчать, смеясь.
Родная, добрая, хорошая, пойми,
прими или отвергни — не ропщу.
Ведь важно не снаружи, а внутри.
По бесподобным шуткам я грущу.
Твой милый образ, нежный, дорогой,
стоит перед глазами вновь и вновь,
и хочется дышать тобой одной…
Так что же это, если не любовь?
Близкий мой человек
Где-то в душах наших есть Бог.
На дворе двадцать первый век?
Жил не зря на свете ван Гог.
Здравствуй, близкий мой человек!
Ни к чему много сладких слов,
фраз банальных нам говорить.
Наломал в прошлом много дров.
Буду просто тебя любить…
Ярких красок в сердцах звон.
Милый образ, такой родной.
Древ загубленных скрип-стон
над израненною судьбой…
Неугоден давно, не гож,
лист чужой посреди своих…
Лебезенья цепная дрожь
лиц никчёмных и тел пустых.
Уголки ироничных губ,
блеск пронзительных, умных глаз…
Чей-то дом по-сорочьи глуп,
а мы можем без праздных страз.
Чашка чая
Стучат сердца, взаимно понимая.
Им ничего не нужно выяснять.
Они живут, давно друг друга зная,
и липкой грязью их не замарать.
Она, как будто тёмная лошадка,
а он, на первый взгляд, такой простой.
Окошко, чашка чая, шоколадка
и разговор негромкий под Луной…
Порхая, словно маленькая птичка,
уверенными жестами руки
показывает милая Синичка,
зачем здесь так положены мазки.
Смотря на это хрупкое созданье,
в глазах Её читая огонёк,
он тает, слыша девичье признанье,
он с Нею никогда не одинок.
Сердца стучат, свою весну встречая,
и никакая сила на Земле
не сможет расплескать их чашку чая
на их, летящем к звёздам, корабле.
Мы вместе!
Холодная осень швыряет листву
и мрачные тени бросает.
Природному служит она естеству,
порывистым ветром встречает.
Тепло четырёх, крепко сомкнутых рук,
Твоих и моих, у вокзала…
Мы искренне верим в любовь без разлук
и в жизнь без конца и начала.
Мы будем всегда на прекрасной Земле,
то частью, то мыслью друг друга!
Я милое Имя пишу на стекле
по краешку Лунного круга…
А Ты улыбаешься всею душой
и свой завиток добавляешь,
пленяющий ясностью и простотой;
всё знаешь и всё понимаешь…
Заветная звезда
Весенний город в лунном свете затихает.
Звенят последние трамваи у кольца.
Сквозь пелену огней всё грезится и тает
красивый облик твоего лица.
Твои глаза полны очарованья.
Приди ко мне, родная, навсегда.
Не унывай, чудесное созданье.
Обиды смоет вешняя вода.
Река шумит, волной о берег плещет,
слегка сливаясь с арками моста,
и сердце молодецкое трепещет,
видать, не понарошку, не спроста.
Мостом любви он нашей скоро станет
и упадёт горячая слеза…
Душа от счастия и нежности растает.
Благословит Господь и небеса.
Любить тебя такой любовью чистой
никто не будет больше никогда.
В судьбе моей, неистовой и быстрой,
ты — самая заветная звезда.
Просьба
Дёрнет тепловоз состав с надрывом,
словно через горный перевал.
В памяти всплывёт с укором сирым
бийский, добрый, старенький вокзал.
Потечёт вдоль линии дороги
пар колёсных монотонный стук…
Снег рассеет прошлые тревоги,
заметёт метелью боль разлук.
Мать-Сибирь: суровые равнины,
хвойные, дремучие леса,
мошкара, туманные низины,
в небе птиц залётных голоса…
Край наш милый, горестный, родимый,
вечно разухабистый Алтай,
с вкусом жизни Шукшинской «Калины…»,
никогда, прошу, не забывай!
Надели духовностью и силой,
Божьим светом звёздным озари,
не разочаруй тоской унылой,
верою в любовь благослови…
Комментарии жюри:
Людмила Козлова:
Никита неплохо владеет пером, но наличие большого числа литературных штампов существенно портит картину.
Людмила Целищева:
Монотонно, однообразно, длинно! Много местоимений, повторов, ритмика хромает, есть грамматические ошибки.
Иван Образцов
Комментарий Ивана Образцова появится позже.
